Что, например, означает слово «агент» — разумеется, кроме классического антисоветского злодея в тёмных очках и шляпе, надвинутой на брови?
Своё начало слово берёт от латинского agеre — приводить в движение, вести и в этом качестве приходится родственником «активисту», «акции», «акту» и даже «актёру». Пути «агента» и «актёра» разошлись ещё в латинском языке, где agens (в винительном падеже — agentem) стало означать «эффективный, влияющий» и было в этом смысле противопоставлено слову «patiens» (предку нынешнего «пациента»), то есть «терпящему», «страдательному».
«Агент» и «пациент», действующий и терпящий, — эта пара антонимов нашла отражение в лингвистической терминологии, где «агент» или «агенс» — термин, обозначающий активного деятеля, а «пациент» или «пациенс» — пассивный объект, на который действие направлено. Например, в предложении «Гамбургер съеден Васей», «Вася» — агенс, хотя его роль в предложении формально второстепенна (это дополнение), а гамбургер — пациенс, несмотря на то что стоит в позиции подлежащего. Лингвистически распределение «агентов» и «пациентов» среди участников ситуации определяется не формальными ролями, а тем, «кто кого».
В синоним шпиона слово с бесхитростным смыслом «деятель» превратилось далеко не сразу.
Изначально (с XIII века) шпионскому ремеслу хватало термина, происходящего от общегерманского spekh — «смотреть», который дал в европейских языках слова со sp- в корне и смыслом «подсматривать», «наблюдать». Английское spy («вести наблюдение») долго сохраняло свою эмоциональную нейтральность, в начале XVIII века spy-glass называлась честная подзорная труба. Однако употребление в контексте военных действий плохо сказывалось на репутации слова. Шпионов — «подглядывателей» — запускали в стан врага переодетыми, под ложными именами и с фиктивными легендами. В военном деле XIX века, уже одевшем своих героев в маскировочный хаки, но ещё не забывшем романтику цветных мундиров и открытых забрал, шпионаж, в силу его нечестности, всё ещё считался занятием неизящным настолько, что за него вешали (а не расстреливали, как порядочных людей). Галантные взаимные обязательства воюющих сторон на шпионов не распространялись.
Казалось бы, что может быть уничижительнее «шпиона»? Однако в XX веке в советской лексике поселились враги более практического толка: саботажники и диверсанты. Классический «шпион» — наблюдатель и доноситель, — должен иметь доступ к информации и передающему каналу, что сужало круг кандидатов. А на роль саботажника годился любой тракторист, потерявший казённые рукавицы.
О происхождении слова «саботаж» от французского «сабо» — деревянный башмак — существует изящная этимологическая история, возводящая его к трудовым спорам эпохи первых ткацких мануфактур. Недовольные рабочие якобы бросали в станки деревянные башмаки, выводя оборудование из строя. Однако факты эту версию не подтверждают. В старофранцузском saboter (буквально — «башмачить») встречалось и в значении «громко, неуклюже ходить», и даже — «плохо играть на музыкальном инструменте». Так что если кто-то из старинных французов и «башмачил» в работе, то, скорее всего, не преднамеренно, а по причине общей криворукости (сравните экспрессивное русское «накосячить» или «сделать левой задней ногой»).
Однако в памяти народной осталась история, хотя и фиктивная, но более интересная, и на её основе у слова «саботаж» развилось значение преднамеренного срыва работы или порчи оборудования как в мирной жизни, так и на войне.
В частности, словом saboteur переводится русское «диверсант», в отечественной военной терминологии — специалист по диверсиям, второстепенным операциям, отвлекающим (от латинского divertere — отворачивать, направлять в другую сторону) внимание противника. Если поискать в словарях переводы русского «диверсант», то в соответствующих статьях мы обнаружим английского, немецкого и французского saboteur’ов, в компании итальянского sabotatore и испанского saboteadore: перед нами всё тот же саботажник.
Агент влился в ряд этих ценных специалистов в ХХ веке.
С конца XVI века слово систематически употребляется в значении «представитель», «тот, кто действует в интересах третьей инстанции». Это употребление породило в молодом и мобильном индустриальном мире профессии коммерческих, торговых и страховых агентов, а в 1916 году было зафиксировано первое употребление слова в «шпионском» значении — «тайного агента». Такой агент — человек, разумеется, более респектабельный и светский и гораздо менее милитаризованный, чем презренный шпион. (Этот последний, в развитие своей дурной репутации, был сокращён русской общественностью до шпика и наблюдал в основном за соотечественниками.)
И наконец во второй половине XX века самый известный в мире плейбой, атлет и любитель сухого мартини не оставил термину «агент» шансов на мирную жизнь. Взамен термин получил «нездешний» шарм, оттенок элитарности и слоган всех времён и народов: «Меня зовут Бонд. Джеймс Бонд».
К презираемой касте шпиков этот красавчик, конечно, уже не имел никакого отношения.
